BOOKвальное пространство «Литературные имена»
«Ушинский – это наш народный педагог, также как Пушкин – наш народный поэт, Ломоносов – первый народный ученый, Глинка – народный композитор, а Суворов – народный полководец».
Лев Николаевич Модзалевский
Трудно назвать другого преподавателя дореволюционной России, пользовавшегося таким же авторитетом, такой же любовью учителей, детей и их родителей, как Константин Дмитриевич Ушинский. Этот человек совершил настоящую революцию в отечественной педагогической практике, став основоположником новой науки, ранее не существовавшей в России. Для зарождающихся народных школ Ушинский разработал гениальные по своей простоте и доступности учебники, а для их учителей – целый ряд замечательных руководств. Более чем пятьдесят лет, вплоть до самой революции, целые поколения русских детей и преподавателей воспитывались на книжках, написанных Ушинским.
В июне 1844 года Константин Ушинский получает степень кандидата юриспруденции. Через два года стажировки в университете его пригласили в Демидовский юридический лицей в Ярославле и в 22 года Константин Дмитриевич был назначен на должность исполняющего обязанности профессора камеральных наук на кафедре государственного права, законоведения и финансов. Познакомившись с учащимися заведения, Ушинский писал: «В каждом из них в большей или меньшей степени чувствуется специалист, но очень мало «человека». А между тем все должно быть наоборот: воспитание должно оформить «человека», – и только потом из него, из личности развитой, непременно выработается соответствующий специалист, любящий свое дело, изучающий его, преданный ему, способный приносить пользу в выбранной им области деятельности в соответствии с размерами своих природных дарований». Молодой профессор быстро завоевал расположение лицеистов. Он блестяще владел предметом, умел ясно и интересно объяснить тему, а потрясающая эрудиция, простота в общении, неравнодушие к проблемам окружающих и человечное отношение к ученикам и вовсе сделали его всеобщим любимцем.
1 января 1854 Ушинский поступает преподавателем русской словесности в Гатчинский сиротский институт, где обучались более шестисот мальчиков-сирот. Через год Ушинского повысили в должности, назначив инспектором классов. Институт был известен своими суровыми порядками, регулярной муштрой и строжайшей дисциплиной. Пять лет он пробыл в Гатчине и многое изменил. В основу новой системы воспитания Ушинский положил развитие чувства искреннего товарищества. Ему удалось искоренить доносительство, воровство, каждый, кто совершал вредный проступок, согласно неписаному закону должен был найти в себе мужество признаться в нем. В институте стало считаться доблестью защищать и поддерживать слабых. Некоторые заложенные Константином Дмитриевичем традиции прочно привились сиротам и передавались из одного поколения в другое вплоть до 1917 года.
В 1859 году Ушинского пригласили на должность инспектора классов Смольного института благородных девиц, где ему удалось провести значительные прогрессивные изменения. Он способствовал приглашению туда новых талантливых учителей – Семевского, Модзолевского, Водовозова. Процессу преподавания, проводившемуся прежде формально, вскоре был придан систематический и серьезный характер. Константин Дмитриевич уничтожил существовавшее в институте разделение на благородных и неблагородных (мещанских) девиц, введя для всех совместное обучение. Развитие получили направления естествознания, географии, русской истории и риторики. Воспитанницы познакомились с произведениями Лермонтова, Гоголя и многих других авторов, о которых ранее ничего не слышали. Скучное преподавание математики, признававшейся по традиции предметом, непостижимым для женских умов, было впервые поставлено как одно из лучших средств для развития логического мышления. Появился специальный педагогический класс, в котором ученицы получали специальную подготовку для работы воспитательницами. Воспитанницам было позволено проводить праздники и каникулы у родителей. Ушинский ратовал и за обучение самих преподавателей, введя для этого новую форму – семинары.
Константин Дмитриевич написал и издал уникальные труды – учебные книги «Детский Мир» и «Родное Слово» — это были первые в стране массовые и общедоступные учебники для начального обучения детей. Они расходились тиражами в десятки миллионов экземпляров по общедоступной цене. Учебники были понятны детям. Впервые ребятишкам из провинции предлагали не зубрежку непонятных слов, а интересные рассказы о хорошо известном им мире – о природе и о животных. Еще в юности Ушинский писал: «Называйте меня варваром в педагогике, однако я глубоко убежден, что прекрасный ландшафт обладает огромным воспитательным влиянием на развитие юной души… День, проведенный посреди рощ и полей, стоит недель, проведенных на учебной скамье…».
Материал располагался по разделам: «Из природы», «Из географии», «Из русской истории», «Первые уроки логики». В приложении-хрестоматии ученик знакомился с «образцами слога лучших писателей» — как с классическими произведениями Крылова, Жуковского, Пушкина, Лермонтова, так и с произведениями современных авторов — Некрасова, Тургенева, Гончарова, Никитина, Майкова и др. В хрестоматию были включены и произведения иностранных авторов.
Одной их важнейших возможностей формирования «духа», согласно Ушинскому, является работа русских школ. Русские школы, по мнению педагога, это, прежде всего, школы изучения собственного опыта России: история, литература, география, родной язык; русская школа — это «усиленное изучение родины». Если говорить о заимствовании с Запада, то, единственное, что, по мнению Ушинского, можно заимствовать, так это «уважение к своему отечеству».
Предлагая начинать обучение специалистом ребенка с 4 лет основным предметам (язык, природа, география, история), Ушинский отмечает, что эти предметы ложатся в основу «на свежую, ничем не загроможденную память вслед за азбукой. В такую азбучную форму и должно войти первое знакомство с отечеством».
Спустя почти два века с момента рождения Константина Ушинского многие из его фраз до сих пор не теряют актуальности. Он говорил: «Разве в быстром передвижении на пароходах и паровозах, в мгновенной передаче новостей о цене товаров или о погоде через электрические телеграфы, в износке как можно большего количества толстейших трико и тончайших бархатов, в истреблении смердящих сыров и благовонных сигар человек откроет, наконец, предназначение своей земной жизни? Конечно же, нет. Окружите нас этими благами, и увидите, что мы не только не сделаемся лучше, но даже не будем счастливее. Мы или будем тяготиться самой жизнью или начнем понижаться до уровня животного. Это есть нравственная аксиома, из которой человеку не вывернуться».
