Александра Сергеевича Пушкина во всем мире называют не иначе как величайшим русским поэтом, с его творчеством знакомы все еще со школьной скамьи. Тем не менее есть в его биографии детали, которые могут показаться интересными даже тем, кто знает наизусть всего «Евгения Онегина».
Пушкин помнил себя с 4 лет. Он несколько раз рассказывал о том, как однажды на прогулке заметил, как колышется земля и дрожат колонны, а последнее землетрясение в Москве было зафиксировано как раз в 1803 году. И, кстати, примерно, в то же время произошла первая встреча с Пушкина с императором – маленький Саша чуть было не попал под копыта коня Александра I, который выехал на прогулку. К счастью, коня успели придержать, ребенок не пострадал, и единственный, кто перепугался не на шутку – это няня.
Александр Сергеевич был родом из относительно небогатой (по дворянским меркам первой трети XIX века) семьи, но – имевшей связи с влиятельными персонами. Именно поэтому юный Пушкин и был принят в Царскосельский лицей, который должен был готовить руководящие кадры для Российской империи. А изначально там вообще предполагалось обучать детей из императорской семьи. Поскольку число учеников в Лицее планировалось небольшим, то представители отечественной знати боролись за зачисление в него своих отпрысков. Александра Сергеевича туда устроил дядя, Василий Львович Пушкин, который был лично знаком с министром-реформатором Сперанским – инициатором создания Царскосельского лицея.
Однажды дом родителей Александра Пушкина посетил русский писатель Иван Дмитриев. Будущий великий поэт был тогда еще ребенком, Дмитриев решил подшутить над необычной внешностью мальчика и сказал: «Какой арабчик!» Но десятилетний правнук Ганнибала не растерялся и вмиг выдал ответ: «Да, зато не рябчик!» Присутствующие взрослые были удивлены и жутко смущены, потому что лицо писателя Дмитриева было действительно рябым.
Юный Пушкин не отличался прилежанием в учебе. Да и дисциплиной тоже. Поэтому до наших дней дошли шутливые эпиграммы, написанные теми, кто учился вместе с ним, и посвященные Пушкину и его лицейским шалостям. Все знают о выступлении Пушкина перед сенатором и поэтом Державиным на лицейском экзамене. Но мало кто упоминает не очень лестный для «солнца русской поэзии» факт , что Александр Сергеевич по результатам лицейских экзаменов занимал по успеваемости место лишь на ступеньку выше предпоследнего. А дальше в жизни Пушкин занимался лишь самообразованием.
Александр Сергеевич был человеком увлекающимся и темпераментным, он любил не только женское общество, но и азартные игры. Чаще всего Пушкин играл в карты – причем на деньги, и обычно проигрывал. Бывало так, что у поэта во время игры заканчивались деньги, и поэтому в порыве азарта Александр Сергеевич писал долговые расписки. Чтобы решить финансовые проблемы, он закладывал свое имущество, среди которого – внимание! – были его произведения, в том числе, еще не написанные. То есть, поэмы еще нет, но под неё Александр Сергеевич до публикации взял денег. Так, в ходе одной из карточных игр, проигравшись до нитки, Пушкин умудрился поставить на кон даже одну из еще не вышедших в свет глав своего романа в стихах – «Евгения Онегина». Хорошо, что в игре поэту все же повезло и он выиграл, оставшись с деньгами и замечательной главой – второй.
Пушкин был невысокого роста (немногим более полутора метров), и поэтому на публике, на балах и на приемах, он старался не стоять совсем рядом с очередной дамой, за которой он ухаживал. Если, конечно, она была выше его. Кстати, выше поэта на целых 10 сантиметров была и его жена, красавица Наталья Гончарова. И поэтому на светских мероприятиях Александр Сергеевич норовил держаться подальше от супруги. Дабы не бросалось в глаза, что жена выше мужа.
В период ухаживаний за своей будущей супругой Натальей Пушкин много рассказывал своим друзьям о ней и при этом обычно произносил: «Я восхищен, я очарован, Короче – я огончарован!».
Пушкин не был карьеристом – иначе бы никогда не стали известны в светском обществе не только его фривольные стихотворения, но и недобрые эпиграммы. А среди них были строки, посвященные как самому Александру I, так и близким к власти вельможам, и важным учреждениям. Да и с Николаем I (называемым за глаза Палкиным), у очень ревнивого Александра Сергеевича, подозревавшего императора в излишнем личном интересе к своей жене, были непростые отношения. Хотя царь и сказал, что будет его личным цензором, а уже после смерти поэта Николай I отдал приказ оплатить все пушкинские долги и помочь финансово детям поэта.
